Федор…
Еще недавно его мир был из стекла, бетона и уверенности. Владелец московского банка. Человек, чей звонок мог решить судьбу крупных сделок. Его жизнь измерялась графиками, совещаниями, командировками.
Внутри него жила давняя мечта — выучить итальянский🇮🇹 Не для сделок, а для души. Для звуков оперы, для запаха тосканских кипарисов, которыми он восхищался, для свободного общения со своими друзьями, для чувства свободы, которое не купишь ни за какие деньги.
А потом мир Федора захлопнулся. Буквально. Дверь камеры СИЗО оборвала все связи: с бизнесом, с семьей, с привычной жизнью. Обвинения, от которых он отбивался, казались абсурдным кошмаром.
Но кошмар был реальностью.
У Федора пятеро детей.
Пять причин не сломаться.
И пять причин, почему каждый день в неволи — это пытка. Он знал другую жизнь, полную красок
Он много раз бывал в Италии, и эта страна запала ему в душу. Не как курорт, а как место, где он чувствовал себя живым. Яркость Неаполя, величие Рима, умиротворение Тосканы. Он хотел выучить язык не для галочки, а чтобы понять эту страну до последней ноты, прочувствовать ее кожей. Но в круговороте дел, встреч и забот на это никогда не хватало времени.
Время появилось. С лихвой. Пять лет, шесть месяцев.
Первые полгода в камере — это не жизнь. Это существование на грани. Постоянный гул тревоги в висках. Давящая неизвестность…. что с бизнесом, что с семьей, что с обвинениями? Мысли хаотичны, сконцентрироваться невозможно. Бессонница. Унижение ежедневных обысков. Чувство полной, абсолютной беспомощности. В таких условиях мысль о саморазвитии кажется бредом, насмешкой над реальностью.
Но смирение — это смерть. Федор это понимал. Где-то на дне этого колодца отчаяния он нашел точку опоры. Ежедневно чем-то нужно заниматься, только монотонное и однообразное дисциплинирует и дает больше, чем забирает! Выучить итальянский язык показалось не самой плохой идеей.
Он не пошел легким путем. Не было здесь репетиторов и интерактивных курсов. Был только суровый, аскетичный метод.
Он заказал две книги: Библию на русском и на итальянском. Выбор был не случайным. Это текст, отшлифованный веками, где каждый стих, каждая запятая имеют свой точный аналог. Это был не учебник, а инструмент. Мост между двумя реальностями: жестокой — здесь, и той, что жила в его памяти.
И началась работа. День за днем. Монотонно, как отбивание шагов по асфальту во время прогулки в закрытом дворике. Русская строка — итальянская строка. Слово за словом. Он выписывал их в тетрадь, превращая каллиграфию в еще одну форму дисциплины. «Carcere» — тюрьма. «Giustizia» — правосудие. «Speranza» — надежда. Слова обретали жутковатый, приземленный смысл.
Это не было красивым хобби. Это была суровая необходимость.
Чтение Библии — книги, полной страданий, несправедливых обвинений и веры вопреки всему — стало его ежедневной практикой.
Пять лет — это долго. Достаточно, чтобы отчаяние возвращалось снова и снова. Были недели, когда тетрадь лежала нетронутой — не было сил. Но он возвращался к ней. К тому времени, когда по решению суда апелляционной инстанции его признали невиновным, а в том, в чем якобы был виноват, уже и срок прошел, он не просто «выучил язык». Он проделал путь, сравнимый с каторжным трудом. Он мог читать сложные тексты, мысленно переносясь из серой, пропитанной запахом сырости и никотина камеры на солнечные площади Сиены или на набережную Венеции. Это была победа. Победа дисциплины над хаосом, воли над отчаянием.
Его история — не вдохновляющая байка. Это суровый урок.
Когда у тебя отнимают всё, остается только твоя воля.
И иногда единственным учебником по выживанию может стать книга.
Главное, заставить себя открыть ее и делать свою работу. День за днем.
Федор З., этот пост посвящен тебе!🙏🏻
